Общественная ситуация, вопросы безопасности и авторитет духовного лидера православных христиан

Тридцатую годовщину своей Независимости Украина встречает в состоянии дипломатического и военного конфликта за восстановление контроля над оккупированными территориями Донбасса и Крыма. И хотя в целом в последнее время на востоке страны удается с переменным успехом сохранять режим прекращения огня, необъявленная война сильно повлияла на всю страну, и последствия этого будут ощущаться еще многие годы.

И речь не только о более чем 5 тысячах погибших и 12 тысячах раненых украинцев, разрушениях, разрыве и упадке сложившейся инфраструктуры, экологических рисках, финансовых вложениях в восстановление боеспособности Вооруженных сил, строительство «Стены» и т.п., возросшей гражданской активности, самым ярким проявлением которой стало формирование добровольческого движения, и усилившихся антироссийских настроениях. Речь также о раздробленности и усилении внутренней борьбы между олигархами, их возросшей общественно-политической активности, в том числе в форме их «патронажа» и контроля над добровольческими вооруженными формированиями, деятельность которых еле-еле удалось ввести в рамки закона, и действующими поныне парамилитарными общественными организациями, а также об армии инвалидов войны и ветеранов, нуждающихся в реабилитации, и беспрецедентном количестве у населения нелегального оружия…

Отсутствие диалога с обществом относительно евроатлантического курса страны стало причиной развития у противников вступления в НАТО и ЕС сепаратистских настроений, что и привело к отделению Крыма и вооруженному конфликту на Донбассе.

Агрессивная пропаганда усилила в стране атмосферу конфликта, распространив «патриотическую» экзальтацию радикальных националистических сил на ту часть украинцев, которые хотели просто жить хорошо, в комфорте, уважении и достатке, «как в Европе» - и возлагали надежды именно на присоединение к евроатлантическим структурам и их помощь. Объективные трудности и задержки в реализации их чаяний, отсутствие ощутимого повышения уровня жизни только повышали значимость образа врага – причем не только внешнего, но и внутреннего.

В итоге атмосфера агрессии и розни, стереотипное мышление, подкрепленные травматическими переживаниями участников Евромайдана и родственников участников боевых действий захватили значительную часть общества, затмив собой прагматические профессиональные и личные интересы – и даже некоторые «неактуальные в такой обстановке» духовные ценности. Однако все это, к сожалению, ограничивает потенциал гражданского общества, снижая эффективность взаимодействия с властью, исключая целые направления гражданской активности, препятствуя диалогу и сотрудничеству по отдельным вопросам между различными общественными силами, и в конечном счете не способствует конструктивным реформам и росту уровня жизни.

В свою очередь, использование на государственном уровне языка вражды, примеры успешного давления радикальных элементов на суд и органы власти с целью освобождения своих членов от ответственности и навязывания опрометчивых и конфликтогенных решений, ущемление прав части населения, выступающей за сохранение культурных, духовных, экономических связей и дружественные отношения с Россией – в особенности, нападки на Украинскую Православную Церковь, захваты ее храмов, травлю и нападения на клириков и верующих с участием тех же парамилитарных общественных организаций, зачастую националистического толка, – вызывают все более выраженное недовольство и у той части общества, которая ранее оставалась пассивной. Все мы знаем, как из европейской и мировой истории, так и современных событий в той же Черногории, насколько чувствительными и неконтролируемыми могут быть конфликты на религиозной почве.

В итоге вот уже почти десять лет как украинское общество фактически расколото на две сопоставимые и не просто враждебные друг другу, а готовые к активным действиям, части, между которыми находится большая или меньшая, но в целом несопоставимо малая прослойка тех, кто не вынужден защищаться от кого-либо, будь то от «русского мира» или «националистов», и не считает агрессивные и насильственные действия необходимыми и оправданными в ближайшей перспективе.

Конфликтный потенциал, правовой нигилизм, уровень милитаризации и криминализации украинского общества настолько высоки, что вор в законе Александр «Нарик» Петровский (Нареклешвили) является ктитором ПЦУ и участвует в благотворительных инициативах госучреждений, подростки безнаказанно разбивают друг другу головы «за веру», а открытия полицией производств по фактам насилия и спорных перерегистраций религиозных общин зачастую приходится добиваться через суд. В самом Киеве спецслужбы периодически находят схроны нелегального оружия (так, недавно СБУ закрыла стрелковый полигон с незарегистрированным оружием, в том числе гранатометом, и взрывчаткой из зоны ООС, организованный общественной организацией «Муниципальна варта», представители которой не скрываясь содействуют захватам храмов УПЦ). О чем можно говорить, если сами народные избранники и их помощники регулярно прибегают к физическому насилию, в том числе и в стенах парламента!

Раздробленность общества по религиозному, идеологическому, национальному и другим признакам, отсутствие элементарных норм, обеспечивающих возможность цивилизованного диалога – вот настоящая проблема Украины. Нынешние власти говорят о желании объединить украинский народ во всем его многообразии, но закрывают оппозиционные СМИ, возбуждают уголовные дела против оппозиционных лидеров – сначала Порошенко, сейчас – Медведчука. Церковный раскол также сохраняется, верующие по-прежнему относят себя к УПЦ, ПЦУ или УПЦ КП.

И уврачевания эти расколы не получают. В первую очередь духовного. Ведь даже УГКЦ с ее взвешенной риторикой сотрудничества и ответственности, основанных на христианских заповедях, на деле поддерживает исключительно прозападный курс страны со всеми вытекающими не очень-то христианскими ценностями, стремится к расширению своей паствы и влияния на политические процессы в стране, в том числе продолжая традиции окормления националистических организаций, представители которых сеют ненависть, захватывают храмы и разжигают религиозные конфликты.

В этих обстоятельствах визит Вселенского патриарха и других предстоятелей автокефальных церквей мог бы быть действительно бесценно необходимым для Украины, если бы он имел миротворческий характер, нес реальный мир и исцеление не только для церковного раскола, но и для всего общества, служил просвещению и исправлению нравов не только верующих и иерархов, но и наших политических и бизнес-элит.

Конечно, мы не можем требовать этого, ведь настоящее миротворчество – всегда поистине жертвенный шаг, акт самоотверженности. В том числе и буквально – встреча со злом, открытие себя для него, транслирование готовности признавать ошибки, уязвимость, принятие рисков и небезопасности. Этого в принципе невозможно требовать.

И тем более мы не можем требовать такой жертвенности, потому что в нашем случае Его Всесвятость и другие Первоиерархи действительно могут стать жертвами. В буквальном смысле – понести не просто репутационной или финансовый, а физический ущерб. К сожалению, покушения и убийства бизнесменов, политиков, высокопоставленных чиновников, журналистов и священнослужителей, в том числе совершаемые на идеологической почве, не являются у нас чем-то необычным, не говоря уж об обычных гражданах. Так что никто не может дать никаких гарантий. К каждому человеку «агента» не приставишь, и, к сожалению, «агенты» тоже могут иметь свои взгляды и просто быть коррумпированы.

Однако, только такой, миротворческий и исцеляющий, адресованный всему обществу и направленный на уменьшение напряженности в нем визит и может окупить все эти риски. В противном случае лучше вообще не приезжать и не подвергать себя опасности. Вопрос в том, соответствует ли такой визит целям приглашающих, и готовы ли к нему патриарх Варфоломей и предстоятели церквей, которые могут в нему присоединиться.